Знак Разрушения - Страница 71

Кажется, сбылись его худшие предчувствия. О дальний конец полусгнившей лодочной пристани терлась герверитская сагерна – парусно-гребное судно с двумя мачтами. К ее корме швартовалась еще одна – места для двух подобных громадин у здешней игрушечной пристани просто не было, а подойти к берегу вплотную мешало мелководье.

“Сыть Хуммерова”, – пробормотал Элиен. Конечно же сагерны были полны герверитами. Передовой отряд, быстро сойдя на берег, уже поднимался по тропинке, ведущей к селению. Насколько мог видеть сын Тремгора, кутах среди них не было. Или они не показывались до времени.

Герверитов становилось все больше. Мысль о том; что он стал жертвой случайности, казалась сыну Тремгора все менее и менее правдоподобной. Отряд послан Урайном именно по его душу. В этом нет сомнений. Урайн прознал о том, что Элиен вступил в его владения, и не замедлил принять меры.

Коль скоро гервериты пришли именно за ним – прятаться бессмысленно. Они перешерстят здесь каждую травинку, но рано или поздно найдут опасного харренита.

А бежать было просто нельзя. Не найдя его в деревне, гервериты наверняка вызовут подмогу и предпримут всеохватный поиск на юг, на запад и на восток. За один-два дня расширяющийся круг поиска либо вытес-

нит сына Тремгора из пределов, означивающих допустимое отклонение от Знака Разрушения, либо принудит его принять бой.

Значит, он встретит недругов здесь и сейчас: в полном соответствии с Уложениями Айланга, лицом к лицу, с оружием в руках!

Сын Тремгора, наблюдавший за размазанными силуэтами герверитов сквозь затянутое бычьим пузырем оконце ближайшего к околице дома, принял решение. Он забросил за спину свой плечевой сарнод с пожитками и подтянул ремни на щите. Железный блин должен сидеть на руке как влитой, раздери вас огненные псы Гаиллириса!

– Что, кровушки захотелось откушать?! – гаркнул Элиен, выскакивая на улицу.

Глаза его затопила алая, словно маковый цвет, ненависть. Вскрикнул меч Эллата, положив начало кровавому делу. Очень скоро сын Тремгора отправил к праотцам троих.

Еще четверо спешили на помощь своим соплеменникам. Но, сраженные харренской сталью, эти воины тоже один за другим повстречали землю, задыхаясь в кровавой сухотке.

Только последний, четвертый, все-таки ухитрился обойти Элиена сзади и нанес ему удар в левый бок, который оказался бы роковым, если б не резкая, хотя и припоздавшая на миг отмашка щитом. —

Было очень больно. Но боль лишь раззадорила Элиена, и он почувствовал небывалый прилив мужества. Осознание того, что, будь он несколько более ловок, предательского удара герверитской стали могло бы и не быть, придало ему отваги и решимости.

– Со мной отцы Харрены! – Элиен бросился на врагов и начал косить герверитов, словно те были вылеплены из паршивой глины, а он изваян из царственной бронзы.

Дыхание его было ровным и безмятежным. Элиен не знал ни страха, ни усталости. Он дрался за десятерых. Сыновья Вязов Герва валились, сраженные мечом Эллата, мертвый на раненого, живой на мертвого.

Сын Тремгора добивал упавших. Он не знал милосердия – милосердие не для герверитов. Горе побежденным!

Уложив еще не менее дюжины противников, Элиен краем глаза заметил, что двое герверитов изготовились спрыгнуть с крыши низенькой постройки, похожей на хлев, чуть ли не прямо ему на голову.

– Разрази вас Гаиллирис, проклятые трубочисты! – взревел Элиен и метнул в них подобранную герверитскую секиру. Секира была пущена с такой силой, что расколола череп заказанному Элиеном у Гаиллириса “трубочисту”, раскололась сама вместе с рукоятью и брызнула во все стороны разящими осколками.

Эти осколки едва не выбили глаз второму. Вне себя от досады и злобы, он метнул в сына Тремгора копье; щит Эллата выдержал удар, но Элиен упал – герверит был дюжий и недаром его шлем украшала ушастая шкура с головы медведя.

Издав буквально медвежий рык, герверит спрыгнул вниз. Но на землю упало лишь его бездыханное тело – выдернутый Элиеном из-за сапога ближайшего мертвеца метательный нож повстречался с горлом воина-медведя.

Заслужив блистательным смертоубийством сладкие мгновения передышки, Элиен сбросил плащ, отер пот со лба и огляделся.

Да, многие и многие пали от его меча. Вот этого он достал колющим ударом в бок, тех двоих – красивым росчерком меча снизу-вверх-влево и затем вправо-назад-влево с подкрутом. Худощавому парню с длинными, тонкими, будто бы украденными у сома усами, сломал челюсть ударом щита и добил уже на земле, переломав каблуком шею… Страшны дела твои, младший жрец Гаиллириса!

От его меча пали многие, но недругов оставалось еще не менее восьми десятков. Урайн знал, какая кровавая баня ждет его людей при встрече с Элиеном, и потому выслал воинов с избытком. Кроме того, сын Тремгора нужен был ему живым, и только живым. Именно по этой причине на сагернах не было ни одного кутах, а метили нападающие исключительно в щит, ноги и руки харренита.

Гервериту, который чуть было не заколол Элиена, крупно повезло, что он погиб от руки сына Тремгора. Если бы Элиену было нанесено смертельное ранение, а сам убийца остался бы жив, кара Урайна была бы куда хуже смерти.

Что же до кутах – Урайну было жаль терять птицеголовых. Зная таланты Элиена и силу меча Эллата, он не хотел расставаться даже с пятью драгоценными, неуязвимыми для обычного оружия бойцами. Проще было завалить Ласарца мясом своих подданных – вполне уязвимых, а потому малоценных бойцов.

Перекрыв Элиену все пути к отступлению, главный отряд врагов дожидался, когда же передовая группа, обратясь в бездыханные тела, освободит для них место в сече и уступит им почетное право захватить обессилевшего харренита.