Знак Разрушения - Страница 80

Элиен помнил переправу через Орис. И Октанга Сарома, цепляющегося за плот, на котором фыркают едва живые от страха кони. Элиен помнил, как барахтался в воде, силясь воткнуть стрелу промеж глаз умертвия. И ту стрелу, которую Герфегест преломил в знак их дружбы и доброго союза, скрепленного кровью, он тоже помнил.

Такое не забывается. Преломив тонкий герверитский хлебец, Герфегест хотел напомнить Элиену о переправе. А значит, и о том, что он по-прежнему его друг и союзник.

“Это не так уж мало”, – подумал Элиен и оглянулся на Урайна, который спешил присоединиться к гостям; будто почуял, что за его спиной творится нечто нежелательное.

Герфегест снова принялся за угощение. То же сделал и Элиен. Разумеется, Урайн понимал, что во время его отсутствия у Элиена и Шета окс Лапша будет шанс перекинуться хотя бы взглядами, и теперь он испытующе проницал Шета своим двуигольчатым взором.

“Значит, Шет еще не превратился окончательно в ручную зверюшку правителя герверитов. По крайней мере, Урайн в этом уверен не до конца”, – заметил Элиен.

* * *

– А теперь, милостивые гиазиры, я позволю себе развлечь вас! – сказал Урайн и распахнул окно Малахитового зала. Внутрь ворвался колючий ветер.

Гости, явно не ожидавшие такого продолжения пира, смотрели на Урайна во все глаза. Чем можно развлечь изрядно захмелевших людей при распахнутом окне? Толстый градоуправитель Магдорна поежился – он явно не привык терпеть предзимние холода.

– Прошу всех на смотровую площадку. – Урайн указал рукой в сторону распахнутого окна. – Сейчас поднесут шубы, я уже распорядился.

Тотчас же из потайной дверцы за одной из малахитовых колонн выскочили молоденькие рабыни в белых одеяниях. Каждая из них несла в руках по длиннополой собольей шубе, и было их ровно столько же, сколько и гостей.

– Вот это совсем другое дело, – сказал предводитель варанских вольных торговцев.

Пирующие, закутавшись в меха, поспешили на смотровую площадку, которая располагалась прямо за окном.

Только теперь Элиен понял, насколько же на самом деле высока башня, воздвигнутая в Варнаге Урайном, и насколько титаническим и непосильным был бы этот труд, если бы не помощь магии Хуммера.

Малахитовый зал располагался на огромной высоте над землей. Оттуда была видна изрядная часть владений Урайна: Киад, пристань, западные леса, холмы, покрытые вязами, и черная лента дороги, уходящая в Лон-Меар. И даже Орис маячил далеко на северо-востоке мутно-серой лентой.

– Итак, милостивые гиазиры, плох тот правитель, что не радеет о благе своего народа. А радение сие, как известно, совершенно невозможно без подобающего войска, правильно? – сказал Урайн, подмигнув Элиену.

Тот с трудом удержался, чтобы не раскровянить сияющую физиономию герверитского царя парой сочных оплеух.

– Отсюда вы можете видеть все, что создано трудами моих подданных при моем более чем скромном участии. Когда я вошел в Варнаг, город был сплошь деревянным, а теперь он радует глаз греовердом, горным хрусталем и яшмой. Три кольца крепостных стен надежно защищают нас от любых неожиданностей, – говорил Урайн, тыча указательным пальцем вниз.

Под башней распростерся город, действительно окруженный тремя обводами стен. Такого не могли себе позволить даже строители Тардера.

Самое внешнее кольцо было невысоким, но исключительно широким и больше походило на вал, чем на стену. На площадках массивных башен Элиен видел отличные метательные машины и многочисленных воинов, которые с бравым видом разгуливали взад-вперед.

Вторые, промежуточные, стены были повыше и поуже. Башни в них стояли значительно реже, чем во внешних.

И наконец, третья стена была самой высокой, а ее круглые башни могли сравниться по своей высоте с тардерскими – теми самыми, которые так и не смогли одолеть полчища Эстарты.

– Теперь, милостивые гиазиры, извольте любопытствовать далее.

Довольный собой Урайн кивнул агналу, стоявшему за спиной у гостей. Его распоряжение быстро пошло по цепочке дворцовых стражей.

Где-то внизу пропел горн. Ему отозвался второй; переливы третьего донеслись уже с противоположного берега Киада. Большая роща, которая виднелась на юге, неожиданно ожила.

Элиен напрягся, ожидая увидеть ненавистные ему серебристые силуэты кутах. И действительно, роща в мгновение ока обернулась сверкающим прямоугольником, но сияла она отнюдь не серебром.

На плоском холме, который Урайн наверняка заранее облюбовал для своей бравады, стояли… гервериты! Но Элиен был готов дать правую руку на отсечение, что никто и никогда не видел их в такой великолепной броне.

Едва ли хоть один правитель Сармонтазары мог раскошелиться на подобные роскошества. Даже для парадных доспехов стердогастов. Даже для личных телохранителей харренского сотинальма. Даже для гвардии тирана Магдорна.

– Хотите рассмотреть получше? – любезно осведомился Урайн. – Нет ничего проще.

Урайн выставил перед собой ладони, сложенные лодочкой, его серьга на миг вспыхнула, и перед завороженными гостями восстала колеблющаяся воздушная стена. Казалось, строй герверитов приблизился десятикратно.

“Фокусник, дрянь, балаганный затейник”, – в бессильной злобе выругался Элиен. Но то, что он увидел в магическом колыхании подвластного Урайну воздуха, увы, могло впечатлить любого великого воителя. Эррихпу. Эстарту. Эллата. Элиена.

– Моя личная сдвоенная девега, – скромно и коротко прокомментировал Урайн.

Сорок шеренг по пятьсот человек. Двадцать тысяч. Больше, чем в свое время привел Элиен на Сагреалу.